Конное Приморье

Сегодня исполнилось бы 75 лет Елене Петушковой, великой всаднице, совершившей невозможное.

Невозможное – это победа сборной СССР по выездке над немцами на Олимпиаде в Мюнхене. Елена Петушкова на Пепле, Иван Кизимов на Ихоре, Иван Калита на Тарифе сделали то, о чем могли только мечтать, но эти мечты так никогда и не стали явью для футбольных сборных Советского Союза и России.

Обыграть командой немцев, чей авторитет в выездке во все времена был и остается недосягаемым, на их домашней Олимпиаде – действительно чудо, которое, увы, больше никогда не повторится.

Мне посчастливилось встречаться с Еленой Владимировной, или как чаще называли ее на Западе, Фрау Пепел несколько раз – уже в ту пору, когда она возглавляла федерацию конного спорта России. Я помню этот небольшой, заваленный бумагами кабинетик, непрерывные звонки по телефону с одним и тем же повторяющимся мотивом: «Где бы достать денег, как отправить всадников на соревнования…»«Моей зарплаты не хватает на бензин»
В те годы Петушкова на своих хрупких плечах вынесла практически неподъемный груз. Кубок России проводился всего с тремя «большепризными лошадьми», всего с тремя – на всю огромную Россию, но он все-таки проводился. «Вы не поверите, – сказала мне женщина, чью руку в зените ее славы почитали за честь почтительно целовать коронованные особы. – Но мой «Жигуленок» уже три года пылится в гараже. Зарплаты президента федерации не хватает даже на бензин».

– Зачем вам все это нужно, Елена Владимировна? – не выдержав, спросила я ее, подразумевая, что Петушкова, прекрасный биохимик, кандидат наук, вполне могла бы сделать совсем другой выбор.

И Фрау Пепел ответила мне вот что:
– Я ушла из науки. Здесь хоть какая-то борьба, пусть даже за выживание. А там давно уже никакой борьбы нет.

Мы просидели с ней в ее кабинетике в тот день очень долго. И Елена Владимировна рассказала мне множество любопытных историй из своего прошлого. По вполне понятным причинам, мы в основном говорили о прошлом, потому что настоящее выглядело слишком безрадостно. Блистательные победы советской выездки сменились российским безвременьем, превратившимся в борьбу за выживание…

Пепел достался ей очень агрессивным. Предыдущие всадники обращались с ним жестоко, и Петушкова вспоминала, что «он бросался на нее целый год, его боялись даже конюхи» и только год спустя ей удалось завоевать его доверие.

Потом Пепел был уже предан Петушковой просто невероятно: «Он бегал за мной по манежу, как собачонка. Однажды произошел смешной случай. Кто-то из тренеров решил пошутить. И, подражая моему голосу, тонко и хрипло крикнул: «Пепел»! Конь подбежал, но, увидев, что зову его не я, обиженно фыркнул, развернулся и ушел! Кто-то отрицает, что у лошади есть душа. Я не согласна. У Пепла была душа, и это было для меня самым главным. Если провести аналогии с балетом, то у Улановой, например, была душа, в танце и это отличало ее от остальных балерин. Но у нее это был лиризм, а у Пепла – тот внутренний огонь, который больше характерен для танца Плисецкой…»

Елена Петушкова призналась мне и в том, что изначально совсем не верила в то, что сможет что-то выиграть. Наверное, этим и объясняется тот знаменитый эпизод, когда перед ее выступлением решалась судьба сборной, а Лялю, как чаще всего обращались к Елене Владимировне близкие ей люди, заметили спокойно поедающей сосиску у киоска. Так родился миф о ее поразительной нервной системе, причина же, как выясняется, скрывалась совершенно в другом.

«Анастасьев ползал по полдня по кустам, подсматривая тренировку немцев»

«Мне очень повезло с Пеплом, – сказала Елена Владимировна. – Я ведь жила в двух параллельных мирах, продолжая серьезно заниматься наукой, я практически не бывала на сборах, и у меня, в отличие от других всадников, не было запасных лошадей. Но у Пепла было отменное здоровье, никогда, никаких травм. И еще мне очень повезло с тренером. Григорий Терентьевич Анастасьев был уникальным человеком. Удивительно тонкий психолог, он с каждым из нас говорил по-разному. Прекрасно знал, когда и на кого нужно было накричать, а когда и погладить по головке. Он начинал простым пастушком, с тремя классами образования, до всего он дошел сам, потому что очень этого хотел, он бесконечно наблюдал и учился. Кто вставал раньше всех? Анастасьев. В четыре часа утра бежал на конюшню посмотреть, съели ли лошади овес и как вообще себя чувствуют. Когда мы выезжали, в особенности в Германию, Анастасьев по полдня ползал по кустам, подсматривая тренировку немцев и пытаясь у них что-то перенять. До своих семидесяти он оставался таким – фанатичным и в то же время впечатлительным, как ребенок».

Фрау Пепел принято считать очень строгой, замкнутой и суховатой. По моим впечатлениям, напротив, она была очень озорной. Например, без сомнения и не считая, что это с чьей-то точки зрения неприлично, дала интервью такой газете, как «СПИД-Инфо», и когда я у нее спросила «Правда ли, что вы пользуетесь популярностью у эротической прессы?», с легким смехом сказала, что просто отвечала на их вопросы правду. О чем были эти вопросы? Елена Петушкова привела в пример только один. «Меня спросили, на ком мне больше нравилось ездить, на жеребцах, или на кобылах. Я заметила, что мне было все равно, я и на жеребцах ездила, и на кобылах!»

«Мой отец ехал в Германию три года и отлично выступил. На чем ехал? На танке!»
Президент Большого международного конно-спортивного клуба «PRADAR», который располагается на центральном московском ипподроме, Вита Козлова сегодня откроет выставку, посвященную Фрау Пепел. Вита Козлова, безусловно, знала Елену Владимировну гораздо лучше меня.

«Чтобы понять, осознать, что означала эта олимпийская победа нашей сборной в Мюнхене, – рассказывает Вита Святославовна, – нужно представить себе, каким изначальным мезальянсом выглядело присутствие советской команды в этом элитарном, закрытом «клубе для своих», который всегда представляла собой мировая выездка. Вообразите следующую картину. Первой коневозкой СССР, сделанной в конце шестидесятых годов был бортовой «ЗИЛ». Трап задвигался под пол и вынимался вручную. На этой машине наша команда ехала в Аахен целых три недели. Через Ратомку в Белоруссии, через Польшу – каждый раз с остановкой на два-три дня. Поездка затянулась, советская делегация в Аахене уже беспокоится: завтра выводка…

Сборная СССР со своими коноводами и лошадьми прибывает в Аахен последней. Вокруг подъехавшего «ЗИЛа» столпились все, появление этого «ЗИЛа» само по себе произвело фурор: и на наших всадников, и на лошадей хотелось посмотреть. В этой толпе любопытных стоял и выдающийся немецкий всадник Йозеф Неккерман. Кое-как наши вытащили трап, вывели лошадей, выглядевших ужасно. У Ихора был растерт бок до сукровицы… «Ничего, ничего, – думал Кизимов. – Дайте нам только в конюшне устроиться, там всех приведем в порядок, завтра Ихор у меня будет, как новенький!».

Коноводы немедленно принимаются шагать-шагать-шагать лошадей, водитель же, простой Вася, попытался задвинуть на место трап, который обратно не входил, видимо, лошади продавили пол копытами. Где-то этот условный Вася раздобыл кувалду и на потеху обмирающей от впечатлений публике, стал биться с непослушным трапом с помощью кувалды. Неккерман подсуетился, стащил с головы бейсболку и пустил ее по рядам: «Делаем ставки, сколько времени потребуется русским, чтобы решить проблему!» Ивана Михайловича все это просто взбесило. Он подошел к водителю и сквозь зубы процедил:

– Придурок, уезжай за конюшню и там делай что угодно. Зачем ты им здесь цирк устроил?!

А Неккерман приближается к Кизимову:

– Иван, завтра выводка…
– Я помню, – невозмутимо отвечает Кизимов.

– У вас лошади в таком состоянии, и вы собрались на них выступать?
– Ну, зачем же выступать? Мы собираемся не выступать, а зад вам всем надрать!

– Выиграть? – усмехнулся Неккерман. – А сколько лошади сюда ехали?
– Три недели.

– И у тебя еще есть какие-то надежды?
– А что такого? – отвечает Кизимов. – Вот мой отец ехал в Германию три года и отлично выступил.

Неккерман не понял…

– На чем ехал?
– На танке.

P.S. Давно уже нет на свете Ивана Калиты, в начале января 2007 года не стало Елены Петушковой, Иван Кизимов, до 82 лет садившийся в седло и требовавший, работая в «PRADAR» у Виты Козловой «не меньше четырех лошадей в работу, иначе у меня пищеварение нарушится» в последнее время чувствует себя неважно… Но эти легендарные всадники с их невероятными историями и судьбами, со своими фантастическими победами, повторить которые не дано было следующим поколениям, не могут и не должны быть забыты. И до сих пор, как оказалось, о них известно далеко не все. Написанный президентом БМКК «PRADAR» Витой Святославовной Козловой совместно с автором этих строк хулиганский роман о конном спорте «Прекрасные лошади, странные люди», который будет издан вскоре после Нового года, покажет их и многих других, причастных к конному спорту людей и самих лошадей в новом, пожалуй, неожиданном свете. Но каждое слово в этой книге является правдой. В том числе и чудовищная история с отравлением ее лошади, которую полностью, во всех ее подробностях Елена Петушкова рассказывала только друзьям.

Существуют фотографии, на которых Елена Петушкова смотрит московскую Олимпиаду с трибун. Но мало кто знает, каким образом легендарную всадницу лишили выступления на домашней Олимпиаде и почему внезапно погиб ее конь Абакан, а ему, как и Елене Петушковой, выигравшим незадолго до этого чемпионат СССР на этих Олимпийских играх не должно было быть равных… Как биохимик, получив на руки результаты вскрытия, Елена Владимировна ни минуты не сомневалась, что лошади по определенной формуле в течение длительного периода давали яд. И это мог сделать только один человек. Тот, кому она до этой минуты доверяла безоговорочно…